Я перечитывал свои заметки с этого рассказа 3-4 раза, и каждый раз при прочтении меня берет в дрожь, а после я впадаю в мини депрессию. Может я точно так же как и Иван Ильич делаю что-то не так и узнаю об этом лишь под конец? Мне хочется откинуть эти мысли и сказать - “Да, вроде нет, кажется я делаю все правильно”, но потом я вспоминаю, что точно такие же слова говорил Иван Ильич, пытаясь отчаянно защитить свой былой образ жизни, и именно это мешало ему жить.
Но как жил Иван Ильич? Он жил, используя общественное мнение как компас. Женился потому что девушка ну вроде соответствует его статусу (хотя и чувства были), но надо признать, что главное в его мыслях крутилось что-то вроде “Можно найти особу с приданным и получше, но и эта хороша”. В карьере, он был судьей так как работа была уважаемая, и вместе с этим он был очень доволен тем, что может вершить судьбу других людей.
Поговорим о его последних днях. Больше всего его мучила не физическая боль, а ложь, окутавшая его жизнь, и которая проявлялась через его жену, дочь, и коллег. Смотря на свое окружение он видел себя, и так как перед смертью он испытывал отвращение к этим людям, он понимал, что и с ним что-то не так. Что-то не так с тем как он жил свою жизнь, что оказался в окружении этих людей, что в последние дни его жизни не оказалось никого рядом, кто бы понял какого ему, сочувствовал и пожалел. Всем хотелось, чтобы он побыстрее перестал мучить их, чтобы они могли снова вести радостную жизнь. По этому принципу жил и сам Иван Ильич, пытаясь уйти от всего, что забирала радость в его жизни; так он убегал из дома, чтобы не слушать крики жены, он точно так же работал судьей. Теперь оказалось, что в конце он сам страдает в этой участи.
Почему он оказался в этой ситуации? Я вижу две причины. Первая - жить жизнь так, чтобы другие думали, что ты живешь ее хорошо; Как сказал Иван Ильич: “В общественном мнении я шел на гору, и ровно настолько из-под меня уходила жизнь”. Вторая - жить, пытаясь уйти от ответственности, от проблем, оставляя все на волю случая, и это при том, что персонаж работал судьей, который казалось бы должен нести ответственность за судьбы других людей, справедливо решать общественные задачи. Иван Ильич уходил от семейных проблем, на службе если была проблема за пределами его полномочий он оставлял все как есть. Одним словом, он “плыл по течению”.
Пока что, суть рассказа я вижу таковой, но скорее всего со временем это будет дополняться и меняться.
Цитаты
Мысли коллег
Кроме вызванных этой смертью в каждом соображений о перемещениях и возможных изменениях по службе, самый факт смерти близкого знакомого вызвал во всех, узнавших про нее, как всегда, чувство радости о том, что умер он, я а не я.
Притворство жены
И опять она разговорилась и высказала то, что было, очевидно, ее главным делом к нему; дело это состояло в вопросах о том, как бы по случаю смерти мужа достать денег от казны. Она сделала вид, что спрашивает о пенсионе; но он видел, что она уже знает до мельчайших подробностей и то, чего он не знал.
Тщеславие
Теперь же судебным следователем, Иван Ильич чувствовал, что все, все без исключения, самые важные, самодовольные люди - все у него в руках. Иван Ильич никогда не злоупотреблял этой своей властью, напротив, старался смягчать выражения ее; но сознание этой власти составлял для него главный интерес
Неудачный брак
Но жена один раз с такой энергией начала грубыми словами ругать его и так упорно продолжала ругать его всякий раз, когда он не исполнял ее требований, очевидно твердо решившись не переставать до тех пор, пока он не покорится, т.е. не будет сидеть дома и не будет так же, как и она, тосковать, что Иван Ильич ужаснулся.
Оставались только те редкие периоды влюбленности, которые находили на супругов, но продолжались недолго. Это были островки, на которые они приставали на время, но потом опять выпускались в море затаенной вражды, выражавшейся в отчуждении друг от друга
Радости в его жизни
Радости служебные были радости самолюбия; радости общественные были радости тщеславия; но настоящие радости Ивана Ильича было радости в игры в винт.
Непонимание
Иван Ильич остается один с сознанием того, что его жизнь отравлена для него и отравляет жизнь других, и что эта отрава не ослабевает, а все больше и больше проникает в существо его. А на утро надо было опять вставать, одеваться, ехать в суд, говорить, писать, а если и не ехать, дома быть с теми же двадцатью четырьмя часами в сутках, из которых каждый был мучением. И жить так на краю погибели надо было одному, без одного человека, который бы понял и пожалел его.
Всеобъемлющая Ложь
Главное мучение Ивана Ильича была ложь, - та, всеми почему-то признанная ложь, что он только болен, а не умирает. И его мучила это ложь, мучило то, что не хотели признаваться в том, что все знали и он знал, а хотели лгать над ним по случаю ужасного его положения и хотели и заставляли его самого принимать участие в этой лжи
Он чувствовал, что ложь эта, окружающая его, так путалась, что уж трудно было разобрать что-нибудь.
Последнее желание
Ивана Ильичу в иные минуты, после долгих страданий, больше всего хотелось, как ему ни совестно бы было признаться в этом, - хотелось того, чтоб его, как дитя больное, пожалел бы кто нибудь. Ему хотелось, чтобы его приласкали, поцеловали, поплакали бы над ним, как ласкают и утешают детей.
Как ты жил?
Как ты жил прежде, хорошо и приятно? - спросил голос. И он стал перебирать в воображении лучшие минуты своей приятной жизни. Но - странное дело - все эти лучшие минуты приятной жизни казались теперь совсем не тем, чем казались тогда. Все - кроме первых воспоминаний детства. Там, в детстве, было что-то такое действительно приятное, с чем можно бы было жить, если бы оно вернулось. Но того человека, который испытывал это приятное, уже не было. Как только начиналось то, чего результатом был теперешний он, Иван Ильич, так все казавшиеся тогда радости теперь на глазах его таяли и превращались во что-то ничтожное и часто гадкое
Женитьба … так нечаянно и разочарование, и запах изо рта жены, и чувственность, притворство! И эта мертвая служба, и эти заботы о деньгах, и так год, и два, и десять, и двадцать - и все то же!
Обратно пропорционально квадратам расстояний от смерти.
Как ты жил? #2
Точно равномерно я шел под гору, воображая, что иду на гору. Так и было. В общественном мнении я шел на гору, и ровно настолько из-под меня уходила жизнь… И вот готово, умирай!
И его служба, и его устройства жизни, и его семья, и эти интересы общества и службы, - все этой могло быть не то. Он попытался защитить пред собой все это. И вдруг почувствовал всю слабость того, что он защищает.
Что ж "то"?
Да, все было не то, - сказал он себе, - но эти ничего. Можно, можно сделать “то”. Что ж “то”? спросил он себя и вдруг затих. “Да, я мучаю их, - подумал он. Им жалко, но им лучше будет, когда я умру.” Он хотел сказать это, но не в силах был выговорить. “Впрочем, зачем же говорить, надо сделать”, подумал он. Он указал жене взглядом на сына и сказал: -Уведи, жалко … и тебя - Он хотел сказать еще “прости”, но сказал “пропусти”, и, не в силах уже будучи поправиться, махнул рукою, зная, что поймет тот, кому надо.